Андрей Мякиш
Количество просмотров: 121 О том, что измена родной стране – тягчайшее преступление, нам когда-то сказал букварь. О наказании за это деяние чуть позже – уголовный кодекс. И если в непростое для государства время он скорректирован в сторону ужесточения, то для иуды-космополита это веский аргумент, чтобы мазнуть себе лоб зеленкой и стать перед зеркалом. Так, на всякий случай…
Президент подписал закон «Об изменении кодексов по вопросам уголовной ответственности». «За измену государству, совершенную должностным лицом или военнослужащим, вводится возможность применения исключительной меры наказания – смертной казни», – пишет БелТА. Вводится уголовная ответственность за пропаганду терроризма, дискредитацию Вооруженных Сил, нарушение требований по защите государственных секретов…
Сентенции по этому поводу неуместны. Расскажу эпизод из собственной жизни.
В 2005 году, если не подводит память, мои будущие соседи по дому, предвкушая скорое получение ключей от квартир, собрались на инструктаж по безопасности у газовщиков. На фразе о том, что метан на самом деле не имеет запаха, появился опоздавший – подтянутый молодой человек. Вместо извинения инструктору он ограничился бойким:
– Служба государева!..
Невольно подумал тогда, что информировать окружающих о своей принадлежности к МВД или КГБ вовсе необязательно. Но – молодость, бравада… Через некоторое время среди соседей по дому по некоторым признакам начал примечать и других служивых: и молодой человек ничем не отличался от своих коллег. Мы здоровались, встречаясь после работы, перебрасывались парой-тройкой фраз о погоде… Когда появились и застучали пятками детишки, моя Санька с удовольствием начала играть с его Алешкой во дворе.
«Потом всё рухнуло» – для продолжения, вероятно, наиболее подходящий газетный штамп. Я стал замечать, что с Алешей на детскую площадку выходит исключительно бабушка, и, особо не задумываясь, списал это обстоятельство на занятость родителей или некие семейные нелады. Но однажды жена огорошила с порога:
– Сядь на стул… Родителям Алешки дали по десять лет за шпионаж…
Это один факт. Его не хочу, да и, наверное, не имею право как-либо комментировать. Второй – я не видел родителей пацана с тех самых пор. Он уже вырос, вступил в пору отрочества. Где и как его отец и мать – очень симпатичная семейная пара, какой запомнил их, – не имею ни малейшего представления. Несколько дней назад на мой вопрос, не видела ли она Алешкиных родителей, дочь только молча покачала головой.
Пишу колонку, выбираю имя для мальчишки, и мне хочется всё перенести в другой город или вообще в другую страну. Пусть это будет в эгоцентричной Америке или меркантильной Германии… А еще лучше – пусть на самом деле всё окажется как-то иначе, пусть что угодно фигурирует в этой истории, но не холодит камнем приговор «шпионаж». Или мы забываем букварные истины? Где-то после слов «мама», «Родина», «мир»: предательство – самое позорное тавро во все времена, а на «государевой службе» – втройне.
