Дом по улице Кирова, в котором живет герой нашего материала Фома Рачинский, находится аккурат возле скидельской школы № 2. Небольшой ухоженный дворик, а в окне фигура самого хозяина. Сразу отмечаем: нас здесь ждут.
Домик окнами в сад
С порога слышен звонкий лай – лохматый пес по кличке Пушок тоже, судя по всему, рад гостям.
– Фома Иванович, здравствуйте. Мы к вам!
– Проходите, проходите. Что ж такого особенного вы хотите услышать от меня? – улыбается хозяин дома и приглашает нас в комнату, где на диване уже разложены пухлые альбомы с фотографиями.
Фоме Ивановичу 92 года. Когда началась Великая Отечественная война, он был уже подростком и многое из тех событий отчетливо помнит. Не приходится даже задавать наводящие вопросы нашему собеседнику. Он скользит по волнам памяти не спеша, говорит размеренно, периодически делая паузы. И если вы такие же благодарные слушатели, как и мы, вас не оставит равнодушными воспоминания о войне 11-летнего подростка Фомы Рачинского.
Бежали от бомб
…Всё началось ночью 23 июня 1941 года. Наш город Орша, где мы жили с семьей, мирно спал. Тишину нарушили взрывы бомб, которые были направлены на стратегические объекты города, в том числе на тот мост, под которым находился наш дом. Тактика немцев была понятна: помешать отступлению по мосту советским войскам, идущим на восток. Помню, как в один из вечеров совсем рядом с нашим домом упала бомба. От взрывной волны выпало окно, и этой рамой придавило меня. Не мешкая, наша семья бросилась спасаться к реке.
Но там уже было чуть ли не полгорода – люди пытались переправиться через Днепр. Нам несказанно повезло: на берегу была отцовская лодка. Но, увидев средство передвижения, толпа людей бросилась к ней. И переполненная лодка начала тонуть на середине реки. Помню, как я кричал другим детям: «Только не двигайтесь! Сидите тихо!»
Мы переправились и посмотрели на оставшийся за лентой реки город – он был в огне. Как в кинофильмах про войну, где наши люди отступали: с обозами, детьми, котомками. Народу много, сплошной человеческий поток.
Чудом выжившие
Наша семья, все 7 человек, старались держаться друг друга, чтобы не потеряться. С помощью повозки одного из жителей мы добрались до деревни Згарда Крапивинского района, которая находилась за 12 км от Орши. Здесь уже в первые дни войны было огромное количество наших раненых солдат, которые размещались в больших сараях и овинах для хранения сена. Некоторые были почти полностью забинтованы, только глаза сверкали. За ними ухаживали местные жители и уцелевшие солдаты. Мы поселились в одном из домов деревни и тоже стали помогать раненым.
Однако наша относительно спокойная жизнь в этой деревне была недолгой. Немцы, взяв Оршу, уверенно шли вперед. В один из дней в деревне появились немецкие мотоциклисты-разведчики. Один из наших солдат взял их на мушку, выстрелил, но не попал. Расплата не заставила себя долго ждать. Спустя несколько часов в деревню вторглись немецкие танки. Фашисты, узнав о нахождении здесь советских раненых солдат, решили стереть эту деревню с лица земли. Помню, как меня чуть не застрелили. Я был с мамой, помогал готовить еду раненым, и вдруг прозвучали выстрелы. Мне стало страшно, и я почему-то побежал в другую сторону деревни. Было лето, тепло. Я бегу по тропинке и только слышу выстрелы: та-та-та! Мне бы пригнуться, затаиться, а я во всю мочь припустил. Только пыль кругом от зарывающихся в землю пуль…
После того когда всё затихло, мы увидели сгоревшие дома, повсюду лежали погибшие люди, а в сарае – обгоревшие трупы наших раненых солдат, у которых не было шанса на спасение.
Когда паспорт врет
От деревни Згарда мало что осталось, поэтому, поразмыслив, мама и папа решили вернуться обратно в Оршу. Город на тот момент был полностью оккупирован фашистами. С большим трудом мы разыскали пустой полуразрушенный дом и поселились в нем. Через несколько месяцев вернулся его хозяин, и нам пришлось искать другое жилье. Вторым нашим жилищем стало уцелевшее здание недалеко от бывшей воинской части, в которой располагался лагерь советских военнопленных. Мы были свидетелями, как ежедневно трупы умерших вывозили оттуда на опушку леса. Там была вырыта одна общая яма, куда сваливали тела людей. Это было страшное зрелище…
И вот так мы жили в оккупированном городе до 1943 года. Всех жителей немцы стали регистрировать – брали на учет и взрослых, и детей. А у нас документы сгорели, и отец решил заняться их восстановлением. Но тут тоже всё оказалось не так просто. Фашисты начали отбирать подростков 13-14 лет для угона в Германию, и я как раз подходил под этот возраст. Но отец скрыл дату моего рождения. В новом свидетельстве о рождении было указано 15 сентября 1932 года вместо 12 апреля 1930-го. Кстати, эти переделанные документы сопровождают меня на протяжении всей жизни, хотя в реальности я старше на два года, чем по паспорту.
Прерванный путь
В 1944 году под натиском нашей армии фашистские войска спешно стали отступать. Но все свои трофеи в виде скота, материальных ценностей они погрузили в вагоны, надеясь вывезти в Германию. Нас заставили присматривать в дороге за скотом. Так вся семья вместе с другими жителями города очутились в этих вагонах по пути в Германию. Во время следования состав часто обстреливался партизанами, разрушались части железной дороги, чтобы в Германию ни добро, ни людей не вывезли. В конечном итоге составу удалось добраться до Скидельской железнодорожной станции. Дальше пути были разрушены. Фашисты выгрузили скот из вагонов и направили в Мильковщину, где было большое имение с местами содержания животных. Захватчики всё еще надеялись вывезти награбленное. Однако освобождение этих территорий нашими войсками заставило врагов всё бросить и спасаться бегством…
Так наша семья оказалась в деревне Мильковщина на освобожденной от фашистов территории. Орша была полностью разрушена, поэтому мы решили не возвращаться и остаться здесь.
Значимый след
После войны Фома Иванович продолжил обучение в школе, затем прошел водительские курсы, служил в армии, а в 1954 году вернулся в Скидель и устроился на работу в автотранспортную колонну Скидельского сахарного завода водителем грузовой машины. В послужном списке Фомы Рачинского должности директора автобазы № 5 и председателя Скидельского городского исполкома. Мальчик, чьи подростковые годы выпали на военное лихолетье, став взрослым мужчиной, многое успел сделать для своих соотечественников. Именно Фома Иванович инициировал строительство в Скиделе автовокзала, жилого микрорайона для работников автобазы, состоящего из шести домов. Фома Рачинский уделял много внимания благоустройству города: провели реконструкцию Старого парка и памятника там на братской могиле, были заасфальтированы многие улицы, построили больницу и поликлинику. Такой серьезный, значимый багаж.
В финале нашей беседы лежавший всё это время у ног хозяина пес Пушок удивленно приподнял голову: мол, что, уже всё? А Фома Рачинский на прощание заметил:
– Каждое поколение стоит на плечах предшествовавшего ему. Я старался без внутреннего превосходства всё же подняться в своей жизни на ступеньку выше, чтобы мои дети могли стать на мои плечи и взобраться еще выше. Хочу, чтобы мои наследники запомнили нас с женой только с положительной стороны и вспоминали добрым словом. И с гордостью рассказывали о нас своим наследникам… Я хочу, чтобы молодое поколение всегда помнило: нет никакого пути к счастью. Счастье – это и есть путь…
